Кровь кондора

Боливийские индейцы бросают вызов американским спецслужбам в классике латиноамериканского политического кино. Показ в рамках программы «Ташкент-1970. Фестиваль, которого не было».

Yawar Mallku
1969, Хорхе Санхинес | Jorge Sanjinés

Боливия
70 мин., кечуа с рус. субт.

В ролях: Марселино Янауайя, Бенедикта Мендоса, Висенте Вернерос Салинас, Фелипе Варгас

Брак Инасио, старейшины сообщества крестьян кечуа, трещит по швам: уже три их с женой ребенка не пережили младенчества, и женщина, к недовольству мужа, никак не может забеременеть снова. А в большом городе брат героя Сиксто пытается найти деньги на переливание крови для умирающего Инасио. Между этими параллельно разворачивающимися драмами умещаются кровавая месть, полицейская расправа и зловещий заговор властей и американских гуманитарных организаций с целью стерилизации женщин коренных народов Боливии.

Кадр из фильма «Кровь кондора», 1969

«Кровь кондора» буквально кровоточит: лаконичный и резкий, с пульсирующим сердцем, полным гуманизма.

— Джон Диринджер, Screen Slate

Фундаментальный фильм для становления «Третьего кино», объединившего в 1970-х многих ключевых режиссеров Глобального Юга, «Кровь кондора» привела к реальным политическим изменениям. Выход этой революционной и по запалу, и по киноязыку драмы спровоцировал массовые протесты в Боливии и изгнание из страны Корпуса мира. Причем спустя десятилетия озвученные в ленте жуткие слухи об оплаченной зарубежными благодетелями принудительной стерилизации индейцев Анд подтвердились.

Через полвека после фурора, произведенного фильмом Хорхе Санхинеса (первым в истории снятым на языке кечуа — и при прямом участии самих его носителей), бросается в глаза не только его политическая страстность. Санхинес ищет собственный, уникальный для боливийского контекста подход к авторскому кино — и даже сегодня кружит голову калейдоскопом из смелых, даже радикальных формальных приемов.

Фильм участвовал в официальной программе Венецианского фестиваля (1970) и Роттердамского фестиваля (1972).