Будущее в прошлом. Книжная коллекция

Коллекция предлагает познакомиться со ставшими классикой теоретическими работами по искусству последнего столетия.

Фото: Гоша Бергал

После линии всех симметричностей успокаивала его фигура — квадрат.

— Андрей Белый, «Квадраты, параллелепипеды, кубы»

На заре ускоряющегося роста темпа жизни, появления скоростного транспорта, новых способов коммуникации появляется художественная работа, которая как будто сразу идет вразрез со своим временем и в то же время вбирает в себя все его достижения. Супрематистский «Черный квадрат» Казимира Малевича знаменует собой «конец живописи» и открывает возможности беспредметности. На несколько поколений вперед это произведение определяет траектории художественных поисков, становится стимулом для новых открытий в современном искусстве.

Немецкий теоретик и историк искусства Питер Бюргер считал, что «предыдущие стадии развития феномена искусства (в буржуазном обществе) можно понять исходя из авангарда, а не наоборот». Книжная коллекция к выставке «Квадрат и пространство. От Малевича до ГЭС-2» продолжает эту мысль и рассказывает, как искусство авангарда стало вневременным.

Для начала разберемся с самым распространенным восклицанием при виде работы Казимира Малевича, которое стало заголовком книги куратора выставки Франческо Бонами — «Я тоже так могу!». В небольшой книге собраны самые распространенные вопросы, которые зрители задают, сталкиваясь с современным искусством. Бонами иронично и популярно дает на них ответы, обращаясь к биографиям ключевых художников XX столетия.

Появление беспредметности в середине 1910-х годов оказалось одним из наиболее ярких и перспективных открытий в искусстве XX века. Однако принятие этого явления не было мгновенным. Удачной попыткой рассказать историю русского авангарда становится подробный каталог выставки «Великая утопия. Русский и советский авангард 1915–1932»* — координатором проекта выступала Зельфира Трегулова, один из кураторов выставки «Квадрат и пространство».

Евгений Ковтун, Маргарита Тупицына, Светлана Джафарова, Вивьен Барнетт и другие авторы статей каталога создают объемную и сложную картину русской художественной жизни в начале XX века. За точку отсчета берется 1915 год — момент, когда русский авангард «окончательно вышел из тени западноевропейских образцов кубизма и футуризма и впервые заявил о себе на выставке „0,10“». Отдельные статьи рассказывают об опыте посещения петербургским художественным критиком Александром Бенуа этой выставки и полемике вокруг нее, о создании Музея живописной культуры, об участии России в Венецианской биеннале 1924 года.

Странный провинциальный город. Как многие города Западного края — из красного кирпича. Закоптелого и унылого. Но этот город особенно странный. Здесь главные улицы покрыты белой краской по красным кирпичам. А по белому фону разбежались зеленые круги. Оранжевые квадраты. Синие прямоугольники. Это Витебск 1920 года. По кирпичным его стенам прошлась кисть Казимира Малевича. «Площади — наши палитры», — звучит с этих стен.

— Сергей Эйзенштейн, «Заметки о В. В. Маяковском» (Искусство кино, № 1, 1958)

Именно так Сергей Эйзенштейн описывал в своих воспоминаниях приезд в Витебск, где преподавал Малевич. Подробнее об этом можно прочитать в первом выпуске журнала «Искусство кино» за 1958 год. Живопись и кино переплелись в общественном сознании как выражение дезориентирующей современности. Помимо этого, художники русского авангарда откликнулись на политические изменения в стране, покинули свои мастерские, чтобы заняться реорганизацией жизни и публичных пространств.

Ученики Эйзенштейна, «технические творцы» УНОВИСа, должны были не просто создавать произведения искусства, а делать их максимально полезными для общества. О том, как это было, можно узнать в уникальном издании — воспроизведении альманаха «УНОВИС»*, в котором статьи участников группы снабжены комментариями и пояснениями Татьяны Горячевой.

Помимо художественных работ Малевича, его эскизов к футуристической опере «Победа над Солнцем» и «Черного квадрата», на выставке «Квадрат и пространство. От Малевича до ГЭС-2» собраны произведения, созданные в России перед революцией, во Франции 1950-х, Германии 1980-х. Существует множество исследований, объясняющих, как пересекаются и организуются в единое повествование работы художников из разных стран и эпох. Среди них — коллективный труд «Искусство с 1900 года: модернизм, антимодернизм, постмодернизм», сборник художественного критика Бенджамина Бухло «Неоавангард и культурная индустрия. Статьи о европейском и американском искусстве 1955–1975 годов», сочинение американского историка искусств Розалинды Краусс «Подлинность авангарда и другие модернистские мифы» и уже упомянутая вскользь «Теория авангарда» Питера Бюргера.

Тем не менее отдельно стоит остановиться на книге Екатерины Андреевой «Все и ничто». Произведение давно стало хрестоматийным и выдержало уже четыре издания. Книга Андреевой — переложение ее лекций, прочитанных в 2000-х годах и посвященных истории и теории западного модернизма и постмодернизма.

Программная часть исследования — глава «От Малевича к Хармсу: будущее в прошлом». Екатерина Андреева начинает рассказ с 1913 года, времени постановки «Победы над Солнцем», и постепенно распутывает сеть из сложных интеллектуальных, спиритуальных контекстов вплоть до 1930 года. Что не менее важно, в последующих главах исследовательница вписывает советское неофициальное искусство в международный контекст. Как и Франческо Бонами, Андреева выделяет символические фигуры в истории искусства — и выстраивает ход размышлений на основе столкновений этих фигур друг с другом, пунктирного сопряжения художественных практик и «выживания» авангардных идей.

Изменения нашего восприятия художественных работ с появлением новых технологий, возникновение новых сред для их экспонирования — важная тема, которая только начинает свое развитие. Две книги египетского художника и теоретика искусства Омара Холейфа «Прощай, мир! Глядя на искусство в цифровую эпоху» и «Искусство в эпоху тревоги» Франческо Бонами назвал сложными, но необходимыми. Они помогают реконструировать процесс работы куратора над выставкой.

В первой из них, более ранней, Холейф анализирует трансформацию, происходящую в сфере искусства с появлением Интернета и развитием цифровых технологий. Трансформациям, по мнению исследователя, подвергаются и наши восприятие и взаимодействие с произведениями искусства, и методы и практики, к которым обращаются художники.

* Эти и некоторые другие из представленных в коллекции изданий об истории русского авангарда передал Библиотеке «ГЭС-2» историк искусства Яков Владимирович Брук, более тридцати лет сотрудничавший с Третьяковской галереей. Любое книжное собрание складывается на протяжении десятилетий, и для этого нужно приложить немало усилий, времени. Мы выражаем благодарность Якову Владимировичу за его рекомендации книг из собственного собрания.

«Искусство в эпоху тревоги» предлагает варианты того, как современное искусство вступает в диалог с ключевыми проблемами нашего времени, реагирует на события в мире и становится формой выражения страхов и неопределенности, которые чувствуют не только художники, но и общество в целом.