ГЭС-2

Федор Телков: «Документация временного отрезка, в котором мы живем, — это мой вклад в историю»

› Свидетели времени. Как художники работают с историей?

[ Кристина Романова ] Ваши проекты связаны с этнографией и антропологией, касаются тем промышленности, верований и мифологий в разных географических точках. Но большинство все же посвящены вашему родному Уральскому региону. С чего обычно начинается проект?

[ Федор Телков ] У меня есть некий круг интересов, и я берусь за то, в чем хотел бы разобраться в процессе работы, что поможет глубже познакомиться с чем-то, рассказанным другими людьми. Но иногда тема появляется довольно случайно. Например, наш совместный с фотографом Сергеем Потеряевым проект «Линия Севера» начался с истории одной знакомой о ее городе, где в маршрутке можно встретить ненцев в национальной одежде. Мне эта история очень понравилась, и родились сначала экспедиция и журналистская работа, а потом длительный одноименный проект и книга об ассимиляции коренных народов Севера.

Федор Телков — фотограф, художник, исследователь. Лауреат премии «Инновация» в номинации «Проект года» с выставкой «Урал мари. Смерти нет» (2021) и конкурса Circuito OFF в рамках фестиваля Festival di Cortona (Италия, 2013), фотоконкурсов имени Андрея Стенина (2016, 2018), «Молодые фотографы России» (2009, 2013, 2016, 2018), Fotocanal Photobook (Испания, 2016), Sacred. The Experience Of Beyond журнала Urbanautica (Италия, 2020). Автор и соавтор шести книг. Автор персональных выставок и участник групповых проектов в городах России, в Голландии, США, Франции, Японии и других странах. Работы публиковались в The Independent Photographer, British Journal of Photography, GEO, The Guardian, The Calvert Journal, Forbes и других изданиях.

[ К. Р. ] Вы работаете с локальной историей непосредственно «в поле». Как вы выбираете объект исследования?

[ Ф. Т. ] Да, есть широкая тема, а есть объект исследования. Например, когда мы вместе с Александром Сориным и Натальей Конрадовой работали над проектом «Урал мари. Смерти нет», мы очень долго искали, о чем именно он будет. Уральские марийцы потрясающе интересны, но на чем сфокусироваться, как вовлечь людей? Мы долго искали призму, через которую будем рассматривать попадающиеся сюжеты. Было важно найти что-то общечеловеческое, что будет понятно любому зрителю, заставит людей проникнуть в другой мир, будто через своеобразный портал. Но этот портал должен быть знаком. Так мы остановились на теме отношений с предками. Многие современные люди, приходя, например, на кладбище, могут оставить на могиле конфеты, печенье, сигареты. Для чего? Такая практика ведь не вписывается в каноны монотеистических религий, тем более атеизма. Это не что иное, как кормление. Марийцы, например, совершенно точно понимают, для чего совершают подобные действия.

Таким образом, надеюсь, у нас получилось вовлечь зрителя в процесс узнавания, сравнения и погружения в другую культуру — через его собственную.

[ К. Р. ] Начиная проект, вы формулируете какую-то гипотезу, определяющую дальнейшую работу?

[ Ф. Т. ] Поскольку я почти всегда работаю над долгосрочными проектами, у меня есть время придумать несколько гипотез и пересмотреть свои предположения. Часто случается переход от экзотизации к более правдивой истории. Так, например, происходит в текущем проекте о современном старообрядчестве «Право веры».

В самом начале я старался делать снимки так, чтобы в кадр не попадали предметы, говорящие о нашем времени: хотелось подчеркнуть традиционность этой культуры, верность корням. Но сейчас мне очень важно включать подобные объекты. Недавно появился кадр со спортивным мотоциклом возле храма, на котором приехал ребенок на службу. Когда находишь приметы современности в изображении, складывается более правдивое представление о том, что такое старообрядчество сегодня, как оно находит себя в глобальном мире. Понимаешь, что оно не изолировано.

[ К. Р. ] Все ваши проекты документальные. Вы собираете информацию только во время экспедиции или есть подготовительный этап?

[ Ф. Т. ] Основные мои информанты — конечно, герои проекта. Именно через них я глубоко погружаюсь в суть происходящего. Но это не значит, что я не изучаю научную и художественную литературу, опыт других людей по теме исследования. Некоторые предшественники для меня крайне важны, на них я ссылаюсь в работах. Например, визуальная основа моего проекта о современном старообрядчестве — съемки старообрядцев Нижегородской губернии, сделанные фотографом рубежа XIX–XX веков Максимом Дмитриевым. Приемы научной/документальной фотографии начала XX века ложатся и в основу других исследований: например, у меня есть пара серий, визуально очень похожих на работы Сергея Прокудина-Горского.

[ К. Р. ] Как строится ваша работа с локальным сообществом, находящимся в центре проекта?

[ Ф. Т. ] Установление контакта и общение часто занимают основную часть времени. Признаться, мне стоит больших усилий звонить незнакомым людям. Если это проект, реализуемый в команде или в резиденции, я стараюсь найти человека, который устанавливает связи, ведет переговоры. Однако такая роскошь случается редко. Когда проект разворачивается в небольшом населенном пункте, можно искать новые контакты через работников местных ДК, учителей, активистов, интересующихся. Со временем образуются связи, которые дают возможность находить новых героев.

Когда долго работаешь с сообществом, естественно, устанавливаются внерабочие взаимоотношения, с некоторыми героями мы дружим. И у меня есть возможность наблюдать жизнь людей, которые включаются в проект и помогают его развитию.

[ К. Р. ] Какой примерно процент материалов исследования остается за кадром в итоговом проекте? О чем зрителю приходится догадываться?

[ Ф. Т. ] На самом деле тут странная закономерность. Чем длительнее проект, тем меньше исследовательского материала доходит до аудитории. Материала становится слишком много. Думаю, что от «Права веры» до зрителя дойдет процентов десять. Поэтому я часто делю большой проект на микроисследования, которые вполне могут жить самостоятельно: книги, сайты, выставки, публикации в СМИ.

[ К. Р. ] Многие ваши проекты сделаны в команде. Из кого она состоит?

[ Ф. Т. ] У меня достаточно большой опыт работы в команде — это многократно увеличивает возможности и инструментарий. Мне удалось посотрудничать с другими фотографами, пишущими авторами, художниками, видеооператорами, режиссерами, дизайнерами, издателями, кураторами, историками, координаторами, архитектурными бюро. Самый экзотический опыт был как раз с архитектурным бюро, которое разрабатывало экспозицию для проекта «Урал мари. Смерти нет». Она была со сложной застройкой и располагалась на двух разных площадках. Это совершенно новый уровень экспозиции, которая упаковала весь накопленный материал и задала определенную драматургию движения зрителя по залу, создав нужные инструменты для переживания эмоций.

[ К. Р. ] Был ли у вас опыт работы с академическим сообществом и верите ли вы в возможность междисциплинарного искусства?

[ Ф. Т. ] В такие проекты я не только верю, но и считаю, что за ними будущее, потому что они ведут к образованию новых форм, расширяют аудиторию. С помощью искусства наука становится доступнее. Но на своем опыте могу сказать, что академическое сообщество придерживается строгих рамок и форм работы и взаимодействовать с ним непросто. Пока существенная часть ученых как бы немного сторонится «неклассических» методов подачи материала. Но я могу ошибаться. При этом некоторые ученые с интересом смотрят выставки, читают книги, основанные на проектах.

[ К. Р. ] Формируют ли ваши исследования знания? Кому эти знания адресованы?

[ Н. О. ] Вопрос в точку. Я хочу, чтобы мои проекты знакомили зрителя с чем-то новым, заставляли взглянуть на вещи иначе, чтобы восприятие работ было неким познавательным процессом. Даже, возможно, становились базой для дальнейших исследований других художников или ученых. Были моменты, когда авторы научных работ обращались ко мне за материалами — фотографиями, записями интервью. Я точно знаю, что наш сайт «Урал мари. Смерти нет» используют как источник. Наверное, это наглость, но я надеюсь, что моя документация временного отрезка, в котором мы живем, — это вклад в историю.