ГЭС-2

Не только буквы

Не только буквы

› Библиотека

В детской серии издательства V–A–C Press вышел «Азбукварь» художника Родиона Китаева. К его презентации в Библиотеке «ГЭС-2» открылась выставка букварей и азбук из коллекции Людмилы Суховой, руководительницы Музея азбук гимназии № 5 (Сергиев Посад). Куратор выставки, филолог и исследователь детской литературы Кирилл Захаров рассказывает об истории жанра и самых ярких его примерах.

A

Азбука — это литературно-художественный жанр, способ обучения и воспитания, попытка объяснить, систематизировать мир и многое другое. Несмотря на этот внушительный список функций, мы привыкли воспринимать азбуку как что-то очень понятное, привычное, в хорошем смысле консервативное. Примерно так видят вообще все связанное с книгами для детей.

Б

Большинство азбук выполняют утилитарные функции. Однако с давних пор в этом жанре появляются особенные, диковинные произведения — tour de force того или иного художника, попытки проиллюстрировать алфавит с максимальной эффектностью, сделать азбуку ярко индивидуальной, освежить ее понимание.

В

Выставка, которую вы видите, демонстрирует подобные вехи азбучного искусства и одновременно эмансипирует обычные многотиражные «Азбуки». Диапазон представленных изданий очень широк, и чрезвычайно интересно следить, как стандартное переходит в авторское, и наоборот.

Г

Главной или одной из главных задач было стремление показать азбуки как живой разнообразный поток. Выявляя разные их типы, мы по-новому видим привычное или подзабытое. Многие издания относятся к позднесоветскому периоду — так называемой эпохе застоя. То время все еще вызывает много эмоций, от неприятия до ностальгии, и важно дополнить эти чувства вещественным рядом.

Д

Древность, историческая ретроспектива обозначена в экспозиции пунктирно, но на деле даже глубокое прошлое порой перекликается с недавним. Так, на выставке представлена первопечатная «Азбука» Ивана Федорова в сувенирном юбилейном издании 1974 года, а также средневековые «звериная» и «зельная» азбуки, проиллюстрированные маргиналиями из рукописей, недавно выпущенные в формате открыток.

Русская азбука для метки белья, нач. ХХ в.

Е

Если присмотреться к дореволюционным изданиям, уже в них заметен целый ряд поджанров: строгие или по-своему умилительные учебные азбуки, юмористические, даже социальные (например, «солдатская»). Двумя полюсами предстают прикладная азбука для разметки белья и знаменитая «Азбука в картинах» Александра Бенуа. ЕщЁ больше подробностей и вариаций возникает в XX веке.

Моор Д. С. Азбука красноармейца. Государственная публичная историческая библиотека России, 2020 (репринтное воспроизведение издания 1921 г.)

З

Задор послереволюционных лет предполагал отказ от всего прежнего. Но азбуки выжили и стали востребованы благодаря программам агитации и ликбеза. Жанром овладел Владимир Маяковский, чья плакатная «Советская азбука» близка работам Дмитрия Моора, трудившегося с поэтом в «Окнах РОСТА». Перед нами относительно новые комбинаторные поджанры — агитационно-сатирико-стихотворные, по сути, не детские.

Азбука в картинах Александра Бенуа. Москва: Издательский дом «Дейч», 2017

И

ИгровоЙ подход куда скромнее использовался в азбуках на языках республик СССР. На выставке представлена мордовская — вполне безыскусная и, несмотря на разницу в эстетике, похожая на типовые азбуки татарского и якутского языков, выпущенные в 1990-х, но оформленные в духе советских.

Маяковский В. В. Советская азбука. Москва: Русский шахматный дом, 2020

К

К началу Великой Отечественной войны квази- и неоклассическая строгость повсюду сменила эксперимент. Это хорошо видно по «Живым буквам» — совместному проекту Владимира Лебедева и Самуила Маршака. Лебедев и раньше работал в реалистической манере, но к началу 1940-х она стала для него единственной. В период максимальной дидактичности даже яркая «Английская азбука» Алисы Порет содержала необходимую долю строгости.

Охлопкова М. Е., Сивцев Д. К. Букварь. Якутск: Якутское книжное издательство, 1980

Л

Легкость и живость возвращаются с «оттепелью». «Сатирическая азбука» прямо рифмуется с энтузиазмом первых советских лет и творением «горлана-главаря»: «Согретая примером Маяковского» — заявляет она о себе. Переплет весьма энергичной, вдохновляющей к действию «Азбуки школьного активиста» отсылает к книге-регистру Маяковского и Эль Лисицкого «Для голоса».

М

Можно подумать, что в 1960-е годы дидактичность исчезла: наставления все чаще преподносились с юмором. Все та же «Азбука школьного активиста» вполне идеологична, однако читается как сборник развлекательных историй. Типически схожие с ней более поздние «Азбука пионерской жизни» и «Азбука комсомольской работы в школе» сигнализируют об упорядочении, но и рутинизации подобной деятельности.

Азбука школьного активиста. Составитель Л. Матвеева. Москва: Молодая гвардия, 1965

Н

«Наташе — в день похода за отличными знаниями», — трогательно надписана «А, Б, В...» Анатолия Маркуши и Ильи Кабакова. Иллюстрации одного из самых известных отечественных концептуалистов вполне типичны для советского времени, но хотя Кабаков и заявлял, что трудился исключительно ради заработка, да еще и от лица alter ego, в рисунках безошибочно заметен авторский стиль. К тому же сам жанр азбуки, перечня, справочника, словаря (книга Маркуши близка к последнему) родственен концептуальному искусству.

Зебзеева А. Азбука пионерской жизни. Москва: Молодая гвардия, 1978

О

Опыт Кабакова — не единственный случай, когда художник-нонконформист оформил детскую книгу. На выставке можно увидеть одну из лучших работ его коллеги по направлению Эдуарда Гороховского — иллюстрации к «Веселой азбуке» Спиридона Вангели. Соответствуя поджанру азбуки в стихах, она к тому же содержит загадки на каждом развороте.

Маркуша А. АБВ. Москва: Малыш, 1971

П

Предельно далекая от концептуализма «Морская азбука» Александра Беслика может, однако, рассматриваться как часть большого творческого проекта художника, посвященного истории и повседневности флота. Кроме того, это книжка-игрушка — говоря современным языком, поп-ап. В советский период такие встречались нечасто из-за сложностей в производстве.

Виеру Г. Веселая азбука. Москва: Детская литература, 1979

Р

Редкая детская азбука не включала стихи и сказки, но существовали и самостоятельные художественные тексты, отсылающие к алфавиту. Две книжки «на скрепке» написаны знаменитыми советскими авторами — Сергеем Козловым и Борисом Заходером. Каждая состоит из одного длинного стихотворения, посвященного, соответственно, буквам
«а» и «я».

Беслик А. Морская азбука. Москва: Малыш, 1976

С

СССР конца 1970-х жил ожиданием московской Олимпиады. Ее талисман Мишка, придуманный Виктором Чижиковым, стал героем довольно строгой «Олимпийской азбуки», изданной как набор открыток. Чижиков также был автором задорного карикатурного алфавита для библиотечки журнала «Веселые картинки». Ребенок мог вырезать эти книжки из журнала, самостоятельно сложить и почувствовать себя издателем. Подобные приемы нередко использовались в то время.

Буду олимпийцем! Олимпийская азбука. Москва: Плакат, 1979

Т

Типически схожая с книжками Козлова и Заходера «Азбука» Виктора Лунина внешне сильно отличается от них. Иллюстрации Веры Павловой мечтательно-отрешенные, а в их эстетизме критики увидели эскапизм. Совершенно иной стиль, характерный для 1980-х, виден в рисунках Эдуарда Колесова для «Азбуки дедушки Никифора» Аллы Потаповой. Эта книга объединила в себе множество «азбучных» поджанров: рассказы о природе, исторические факты, беседы со старшими.

Потапова А. Азбука дедушки Никифора. Киев: Веселка, 1987

У

Уже в 1980-х назидательный тон сменяется более доверительным. «Бытовые» азбуки для взрослеющих и взрослых меняют интонацию. Если «Азбука цветов» из ГДР еще похожа на инструкцию или учебник, то в «От А до Я», одна из главок которой посвящена моде, и собственно в «Азбуке моды» немало увещевающих формулировок. При этом изданная в тот же период «Азбука звездного неба» — пример строго научной книги, не допускающей вольностей стиля. Такая могла выйти и десятилетиями раньше.

Перунова Н. Музыкальная азбука для детей дошкольного возраста. Ленинград: Советский композитор, 1990

Ф

«Филателистическая азбука» похожа на набор открыток — это папка с большими листами. Интересно, что идеологический слом эпох здесь выразился в виде стихийного концептуализма: на одном листе Крупская встречается с кувшинками, Ленин — с лилиями, а семья Ульяновых — с утками. Привычная упорядоченность словно подорвана внутренней иронией.

Хён Р. Азбука цветов. Берлин: Народное предприятие Издательство сельскохозяйственной литературы, 1977

Х

Характерные сдвиги видны и в «Азбуке кино», вышедшей непосредственно перед распадом СССР. Она оформлена в духе большинства советских кинокниг: благодаря черно-белым фотографиям фильмы разных лет кажутся принадлежащими одной эпохе. Но есть и курьезы — вероятно, спонтанные. На иллюстрациях к статье «Реквизит» гипсовая пионерка соседствует с Венерой Милосской. Родством противоположностей выглядят расположенные рядом фотографии Мишель Мерсье и Марлен Дитрих.

Филателистическая азбука. Москва: Издательско-торговый центр «Марка» Министерства связи СССР, 1990

Ц

Ценность азбук переходного времени в том, что названия, обложки, весь их внешний вид не хуже зеркала отражают современную им действительность. Очень многие из них адресованы взрослым и посвящены быстро меняющейся жизни. За строгой «Азбукой дипломатии» следует оптимистичная «Азбука семейного подряда», но далее идет «Азбука выживания» — компендиум различных проблем кризисных 1990-х.

Азбука кино. Составитель Чанышев И. И. Москва: Всесоюзное творческо-производственное объединение «Киноцентр», 1990

Ч

Часть книжных проектов тех лет посвящена возвращению забытой литературы — например, переиздание ностальгической «Живой азбуки» Саши Черного. В конце десятилетия тема заграницы и эмиграции звучит уже буднично: новая реальность и новый дизайн усвоены. Выходит «Американская азбука» (по сути, сборник эссе) Александра Гениса, рассказывающая о повседневной жизни в США.

Филателистическая азбука. Москва: Издательско-торговый центр «Марка» Министерства связи СССР, 1990

Ш

Шутовская раскованность 1990-х произвела книги, невозможные в советскую и позднесоветскую эпохи. «Зубака» Антона Тилипмана, «Алфавит дурит» Виктора Меламеда и «Такие разные буквы» Давида Плаксина демонстрируют предельную свободу авторов: едва раскрыв их, теряешь все ориентиры. Узаконенное сдвинуто или перевернуто, буквы отсылают не только к существительным, но и к прилагательным и даже междометиям, а «Зубаку» надо читать «против шерсти». В сущности, это книжки-игрушки, только без подвижных элементов.

Щ

Щедрые визуальные придумки авторских азбук восхищают, однако, предЪявляя оригинальные объекты для созерцания, эти книги остаются вполне нормативными. Уже упомянутая «Азбука в картинах» Александра Бенуа переносит нас в идиллический мир, «Сказочная азбука» Татьяны Мавриной — в наивно-лубочный, однако все это не переосмЫсление идеи азбуки как таковой. Даже азбуки Меламеда и Плаксина — про то, на что мы смотрим, а не как. Ближе всех к «как» подобралисЬ Тилипман и наш последний герой — Родион Китаев.

Э

Эволюция идеи «игрушки для сознания» приводит к его «Аз-бу-ква-рю». Обычно азбука помогает узнавать мир. Книга Китаева, используя понятные, но эффектные визуальные средства, предлагает его не узнать — по крайней мере, на первый взгляд.

Маврина Т. Сказочная азбука. Санкт-Петербург: Речь, 2016

Ю

Юмор и находчивость здесь приводят на ум «Алису в Зазеркалье». У Кэрролла встречались слова-кошельки, одно из которых будто вмещало другие; Китаев соединяет в едином образе два или больше. Надо столкнуться с непонятным, деконструировать, разгадать его. В этом немало сходства и с «зельной» или «звериной» азбукой: зарегулированный средневековый мир порождал фантазии, не уступающие современным.

Я

Ясно, что перед нами лишь очередное начало истории. Русский авангард порой был умышленно архаичен, оставаясь передовым (например, в случае Велимира Хлебникова). Драматичные отношения между старым и новым вовсе не означают, что первое всегда противостоит второму. Возможно, даже самые ординарные из представленных азбук содержат нечто способное изменить наше представление о жанре и о мире.